На службе народу [с иллюстрациями] - Кирилл Мерецков

Хорошие сообщения поступали и с крайнего левого фланга. Здесь 126-й легкострелковый корпус под командованием полковника В. Н. Соловьева успешно совершал обходный маневр. Все металлические предметы заранее были обернуты, артиллерия, минометы и пулеметы навьючены на лошадей и оленей. Шли очень тихо. Тяжело пришлось при форсировании рек. Поднимая над собой оружие и боеприпасы, бойцы двигались по грудь в ледяной воде. На подходах к вершине Куорпукас солдаты, как альпинисты, карабкались по диким и скользким гранитным сопкам. Но ничто не могло их остановить. «Поход через тундру — это сам по себе героический подвиг, который под силу только советскому воину, беспредельно преданному своему воинскому долгу, своей Родине» — так писала газета «Правда» в номере от 6 декабря 1944 года.

На четвертый день беспримерного похода 126-й корпус достиг дороги Петсамо — Салмиярви и западнее Луостари перерезал ее. Лишившись основной коммуникации, обеспечивавшей выход на юг, противник бросил против корпуса все, что имел под руками. «Все полностью моторизованные части, — вспоминал немецкий генерал-лейтенант Хелитцер, — все части, которые могли быть погружены на транспортеры, форсированным маршем направлены в район Колосиоки».

Перед нашими стрелками появилась затем и самокатно-разведывательная бригада «Норвегия», и батальон аэродромного обслуживания, и многие другие вражеские части и подразделения. «Все промелькнули перед нами, все побывали тут...» Но корпус отбил ожесточенные атаки, а затем снова начал продвижение, перехватив и вторую дорогу: Петсамо — Тарнет. Теперь северная группировка противника была лишена своих последних наземных коммуникаций.

По стопам собрата шел 127-й легкострелковый корпус под командованием генерал-майора Г; А. Жукова. Ночью он овладел аэродромом в Луостари, а затем совместно со 114-й дивизией 99-го корпуса очистил этот населенный пункт от вражеских войск. Противник, продолжавший удерживать Петсамо, был теперь обложен со всех сторон, так как с востока подходили морская пехота и соединения группы Пигаревича, с юга рвался 131-й корпус, на западе контролировала обстановку 72-я морская бригада, а с севера угрожал десант Северного флота, овладевший 13 октября гаванью Линахамари. Приближалась развязка. Два дня новых яростных схваток — и над Петсамо взвился красный стяг. Еще в 1533 году русские возвели в Печенге свои первые хижины. Затем старинный порт, лежащий в начале широкой и удобной для мореходов губы, не раз менял «хозяев», пока история не возвратила ему право красоваться под флагом потомков его первопоселенцев.

Вырвавшиеся из окружения остатки разбитых фашистских частей, ускользнувшие от разгрома, потянулись к Северной Норвегии. Отступая, они придерживались тактики тотального разрушения: взрывали мосты и дорожные трубы; ломали придорожные скалы, заваливая проходы; бомбили с самолетов дорожное полотно; минировали не только самые дороги, но и их обочины, в особенности горные дефиле и объезды.

Оставляя арьергарды на заранее подготовленных промежуточных позициях, противник старался замедлить темп продвижения наших войск, с тем чтобы оторваться от них и выиграть время для занятия обороны на двух новых рубежах в Северной Норвегии и в районе Никеля. Таким образом, перед нами встала двоякого рода задача: завершить разгром фашистской армии в районе Никеля, лишив немцев важнейшего промышленного района; нанести удар по базам фашистского флота в Северной Норвегии и помочь ее жителям освободиться от оккупационного гнета. Это значило, что Красной Армии необходимо было перейти норвежскую границу.

Русские люди встречались с норвежцами именно здесь еще 700 лет назад. Тогда «господин Великий Новгород» заключил дружественное соглашение с подданными норвежского короля Хокона Хоконсона о пограничной зоне у Кольского полуострова. И вот через семь веков опять нужно было решать вопрос об упрочении между двумя странами добрососедских отношений. Мурманская область граничила с норвежской областью Финмарк, а нашему 131-му корпусу, подступившему к норвежской границе у озера Вуоремиярви, довелось первым утвердить сей факт.

Что касается района Никеля, то оборона его была возложена на группу войск, возглавленную немецким генералом Фогелем. Собрав в один кулак части и подразделения, отступившие от Луостари и перебазировавшиеся сюда из Финляндии, Фогель надеялся, согласно директиве из Берлина, затянуть сопротивление на возможно более длительный срок. Однако Карельскому фронту понадобилась всего неделя, чтобы дойти до Никеля, и еще пять дней на преодоление с боями 80-километровой гранитно-болотистой пустыни, отделявшей гору Куорпукас от Наутси. 27 октября 31-й корпус генерал-майора Минзакира Абсалямова ворвался в Наутси с востока, а 127-й легкострелковый корпус — с севера. Южнее лежала вышедшая из войны Финляндия.

Сложнее обстояло дело с немецкими базами в Северной Норвегии. Узнав о выходе наших войск на норвежскую границу, я тотчас доложил об этом И. В. Сталину и попросил разрешения на переход ее. Одновременно изложил соображения командования фронта по овладению Киркенесом — главной морской и воздушной базой фашистов в данном районе. Откровенно говоря, я ожидал наряду с согласием услышать еще всевозможные указания относительно политической линии поведения войск. Ответ Верховного главнокомандующего на заданный вопрос оказался весьма кратким: «Это было бы хорошо!» Так начались операции в Норвегии. Это была к тому времени седьмая страна, которой Красная Армия несла освобождение от гитлеровского ига.

22 октября 131-й корпус начал бой за город Тарнет. Одновременно морская пехота при артиллерийской поддержке флота очищала побережье. Отходя к Киркенесу, противник во все больших масштабах применял различные заграждения и производил всевозможные разрушения на дорогах. Путь на Киркенес был сильно заминирован, а подвесной мост через фьорд взорван. Это замедлило темпы нашего продвижения, которое осуществлялось под артиллерийско-минометным обстрелом, мешавшим разминированию. Тогда мы попытались обойти врага, форсировав Яр-фьорд на амфибиях и рыбачьих лодках. Берега фьорда были скалисты и обрывисты. Найти место для спуска оказалось делом нелегким. Наконец амфибии вошли в залив. Спереди и слева рвались снаряды, справа набегали крутые волны, крутились воронки и водовороты. Лодки оказались более устойчивыми, чем легкие амфибии. Некоторые из амфибий переворачивались и тонули. Большую помощь оказали бойцам норвежские патриоты, вышедшие в море на двух мотоботах. Они спасали экипажи подбитых амфибий и, несмотря на обстрел, переправляли их на другой берег. Когда затем при форсировании Эльвенес-фьорда пришлось начинать все сначала и 14-я дивизия наводила десантную переправу на плотах, местные жители снова оказали нам поддержку. Особенно врезались мне в память имена рыбаков Перла Нильсена, Турольфа Пало и Моргена Генсена. Эти патриоты рассматривали боевые успехи Красной Армии как свое кровное дело и не щадили сил, чтобы хоть чем-нибудь помочь русским братьям. Так же поступали в Бек-фьорде Мартен Хандсен и Усланд Хансен.